Высший командный состав тоф 1981 84 год. Выдающийся русский флотоводец С.О. Макаров. Дальнейшее продвижение по службе

Вице-адмирал Ю.А. ПАНТЕЛЕЕВ

В 1865 г. Макаров, отлично выдержав выпускные экзамены в училище, получил назначение на пароход "Америка". Прежде чем стать офицером, после окончания училища он в течение четырех лет прошел трудную службу гардемарина, плавая на различных военных кораблях. И только в 1869 г., служа на фрегате "Дмитрий Донской", Макаров был произведен в мичманы - первый офицерский чин.

Мичман Макаров начал офицерскую службу на броненосной лодке "Русалка" в составе эскадры выдающегося русского адмирала Г.И. Бутакова . В одном из походов этот корабль получил в шхерах пробоину от удара о скалу. Сравнительно небольшая авария едва не привела к гибели корабля из-за отсутствия нужных водоотливных средств и должной организации борьбы за живучесть корабля. Макаров сразу обратил внимание на несоответствие возможностей корабля бороться с авариями, в частности, с пробоинами в корпусе его боевой мощи. Макаров изучил причины аварий ряда других кораблей, как отечественных, так и иностранных, произвел сам нужные расчеты и результаты своего исследования опубликовал в 1870 г. в журнале "Морской сборник", где высказал ряд ценных предложений по созданию системы непотопляемости судов, предложил ряд новых технических устройств, в том числе и специальный пластырь для заделки пробоин ("макаровский пластырь").

Адмирал Бутаков поддержал разумные предложения молодого мичмана и оценил их значение для флота. "Часть предложений Макарова, - пишет академик Крылов, - была принята и осуществлена, но самое важное из них - выравнивание корабля затоплением неповрежденных отделений - показалось Морскому техническому комитету столь великой ересью, что понадобилось 35 лет, гибель Макарова, Цусима..., чтобы убедить в справедливости, практической важности и осуществимости идей 22-летнего мичмана Макарова".

Своими изысканиями Макаров впервые в истории положил начало научному обоснованию и практической организации борьбы за живучесть корабля, которые в дальнейшем были развиты великим русским кораблестроителем академиком А.Н. Крыловым . Вскоре эти идеи Макарова проникли за границу и были использованы в английском и других флотах.

В 1872 г. адмирал Попов, под начальством которого Макаров совершал свои первые плавания, разрабатывал проекты кораблей. К тому времени о работах Макарова стало известно в Петербурге. Адмирал Попов вызвал Макарова, теперь уже лейтенанта, в свое распоряжение. Макаров был привлечен к дальнейшей разработке вопросов непотопляемости кораблей и, проработав под руководством адмирала Попова четыре года, проявил себя талантливым новатором.

За этот период лейтенант Макаров внес ряд ценных предложений по обеспечению непотопляемости кораблей, сам следил за их реализацией, учил личный состав кораблей использованию средств борьбы за живучесть корабля, читал лекции, писал статьи в журналы. "Надо, чтобы люди видели, что такое пробоина, как вода бьет через плохо закрытые двери, почему необходимо должным образом задраивать горловины и пр. До сих пор мы учим трюмному делу рассказом; пора, однако, начать учить показом", - писал Макаров. Несколько аварий, происшедших в те годы, подтвердили правильность идей и конкретных предложений Макарова. Но все это не могло преодолеть духа рутины и косности высшего руководства флотом, привыкшего преклоняться перед заморскими авторитетами и принижать заслуги отечественных ученых, новаторов и изобретателей.

С начала русско-турецкой войны 1877-1878 гг. энергия, изобретательность и настойчивость Макарова нашли новое применение. Как известно, в силу Парижского трактата 1856 г., Россия была лишена права иметь в Черном море боевой флот, и хотя этот трактат и был в 1871 г. аннулирован, все же создать к началу русско-турецкой войны сильный военный флот на Черном море Россия не успела и, кроме плавучих батарей, деревянных корветов и нескольких шхун, ничего там не имела. Турция же к этому времени располагала большим флотом с сильной артиллерией. На Черном море она могла использовать 15 броненосцев, 5 винтовых фрегатов, 13 винтовых корветов, 8 мониторов, 7 бронированных канонерских лодок и большое число мелких судов.

Соотношение сил на Черном море было далеко не в пользу России. Нужно было при малочисленности морских сил найти эффективные методы борьбы с сильным флотом Турции. Решение этой проблемы было найдено Макаровым. Он предложил использовать быстроходные пароходы, снабженные подъемными минными катерами, которые можно быстро опускать на воду в районе обнаружения противника, после чего катера, под покровом темноты, могли бы самостоятельно атаковать неприятельские корабли шестовыми или буксирными минами. После атаки катера должны были отходить к пароходу, их поднимали на палубу, и пароход быстро уходил. Был предложен и конкретный план действий против турецкого флота.

Однако, несмотря на очевидную важность предложения Макарова, которое он с чрезвычайной настойчивостью защищал, ему пришлось выдержать упорную борьбу с чиновниками морского министерства, прежде чем проект был утвержден. После его утверждения Макаров в декабре 1876 г. был назначен командиром парохода "Константин" и с присущей ему энергией быстро вооружил пароход артиллерией и четырьмя минными катерами. В процессе вооружения корабля Макаров осуществил ряд новых технических предложений и разработал тактические основы использования минного оружия.

После объявления войны Макаров, добившись "высочайшего" разрешения из Петербурга, получил возможность выйти в море для осуществления своего плана. Боевые успехи пришли к Макарову не сразу. Первая атака, проведенная 30 апреля 1877 г. на батумском рейде, оказалась неудачной. Хорошо подведенная к турецкому сторожевому судну мина из-за неисправности запала не взорвалась. Зато новая атака, проведенная 29 мая в устье Дуная, принесла серьезный успех - был подорван турецкий сторожевой корабль "Иджалие". Не менее блестящей была атака катерами турецкого броненосца на сухумском рейде 12 августа; броненосец "Ассари Шевкет" получил от взрыва трех мин пробоину и ряд других повреждений, сел на грунт и затем с трудом был доставлен турками в Батум.

Кроме того, в результате минных атак, проведенных Макаровым во время крейсерства парохода "Константин" у анатолийских и кавказских берегов, было сожжено большое число торговых судов. Активные действия Макарова и его катеров против боевых и торговых судов вызвали тревогу у противника. Турки уже не рисковали оставаться у русских берегов на ночь, хотя их флот и был все еще сильнее русского. Геройские действия, инициатива и энергия Макарова получили всеобщее признание. В сентябре 1877 г. Макаров был произведен в капитан-лейтенанты, а через три месяца - в капитаны 2 ранга.

В декабре 1877 г. и в январе 1878 г. под руководством и при личном участии Макарова были впервые использованы в боевых действиях против турецких кораблей в Батуме самодвижущиеся мины. Только подписание перемирия ограничило возможности дальнейшей активизации боевого использования этих новых видов оружия. Но и то, что было достигнуто, характеризовало Макарова как талантливого офицера.

Заслуги Макарова в русско-турецкой войне заключаются прежде всего во введении новых приемов морского боя. Предложенная им идея возимых на быстроходном пароходе минных катеров впервые была осуществлена в русском флоте. Пароход "Константин" явился прообразом плавучих баз торпедных катеров и малых подводных лодок. Макаров первый использовал мину как грозное наступательное оружие. Он наметил правильные пути развития минной тактики, проведения атаки в темное время несколькими катерами, повышения скорости и мореходности катеров. Впервые в мире в русском флоте была испытана в боевых условиях самодвижущаяся мина. Все это создавало предпосылки к дальнейшему развитию минных катеров, которые явились предшественниками современных торпедных катеров, а также эскадренных миноносцев.

После окончания русско-турецкой войны научные искания Макарова приняли еще более широкий размах. Получив назначение на должность командира парохода "Тамань", стоявшего в Константинополе в распоряжении русского посла, Макаров по своей инициативе занялся работой по исследованию течений в Босфоре. Построив по своим чертежам ряд необходимых ему приборов, он провел большую исследовательскую работу и после обработки всех наблюдений написал научный труд "Об обмене вод Черного и Средиземного морей". Труд этот имел большое научное и военное значение, ибо он доказывал возможность использования подводного оружия (в то время мин, а позднее и подводных лодок). Указанный выше труд получил премию Академии Наук. До Макарова ни русские, ни иностранцы не знали о существовании обратного подводного течения из Средиземного моря в Черное, - об этом ходило лишь поверье среди местных жителей. Заслуга Макарова не только в том, что он доказал наличие такого подводного течения, но и объяснил причину данного явления, определил скорость течения на разных глубинах, температуру и плотность воды.

Вся служебная деятельность Макарова во флоте была неразрывно связана с его научной работой. Он не оставлял ее даже плавая в Балтике в должностях флаг-капитана шхерного отряда, флаг-капитана командующего практической эскадрой, командира броненосного фрегата "Пожарский", а затем командира корвета "Витязь", совершившего кругосветное плавание. Оригинальные, смелые предложения Макарова, внесенные им за этот период, охватывали самые разнообразные отрасли морского дела. Он занимался разработкой проекта мелководных судов для плавания по Аральскому морю и рекам Амударья и Сырдарья. Им был предложен метод ускоренного подъема паров на кораблях шхерного отряда, позволявший давать ход не через несколько часов, как было до того, а через 7,5 минут. В 1883 г. Макаров принимал участие в организации первой в истории парового флота перевозки на Балтике с учебными целями целой дивизии на военных судах. Эта перевозка дала основания для расчета десантов. На основе этого опыта Макаров разработал большое число приспособлений для подъема тяжестей и лошадей, а также для буксировки ботов и пр., составил детально разработанную в техническом отношении спецификацию шлюп-балок для разных кораблей. Командуя в 1885 г. корветом "Витязь", Макаров сумел сочетать выполнение военных задач с большой и важной научной работой.

"Витязь" посетил ряд портов Европы, Америки и Японии и 8 июня 1887 г. пришел во Владивосток. Проплавав 1887-1888 гг. в водах Тихого океана, корвет 20 мая 1889 г. вернулся в Кронштадт. Все плавание продолжалось 993 дня. За это время корвет прошел 33412 миль под парами и 25856 под парусами. За время плавания были проведены ценнейшие гидрологические наблюдения над температурой и удельным весом воды, над течениями и грунтами. Вместе с тем Макаров внес много усовершенствований в использование оружия, в организацию службы на корабле и т.д. В итоге своего плавания Макаров представил "Замечания командира корвета флигель-адъютанта Макарова по всем частям, по окончании кругосветного плавания 1886-1889 гг.". В этой работе были отражены самые разнообразные вопросы судовой жизни: она включала предложения о введении нумерации орудий, котлов, отсеков, шпангоутов; о постановке мин и стрельбе самоходными минами; о быстрой разводке паров; о приготовлении корабля к бою; по вопросам непотопляемости. По возвращении из кругосветного плавания Макаров написал новый капитальный труд - "Витязь" и "Тихий океан", удостоенный также премии Академии Наук и золотой медали Географического общества.

В 1890 г. Макаров одновременно с производством в контр-адмиралы был назначен младшим флагманом Балтийского флота, а затем исполнял должность главного инспектора морской артиллерии. Хотя это была чисто административная, техническая должность, Макаров быстро освоился с новой для себя береговой обстановкой. Вскоре работа Макарова на посту главного инспектора морской артиллерии увенчалась успехом и принесла ему широкую известность как артиллеристу. Он изобрел для бронебойных снарядов названные его именем "макаровские колпаки" из мягкой стали, намного увеличившие пробивную силу снарядов. Секрет этого важного изобретения не был сохранен, и "макаровские колпаки" очень скоро появились во всех иностранных флотах и составляют принадлежность бронебойного снаряда по сей день. Никакого патента на свое изобретение Макаров не взял. Кроме "колпаков", он разработал правила снаряжения, окраски и хранения боевого запаса. Разрешение всех этих технических вопросов в те дни имело весьма большое значение.

В ноябре 1894 г. Макаров был назначен командующим эскадрой Средиземного моря, стоявшей в Пирее, но в связи с ухудшением отношений с Японией эскадра была направлена на Дальний Восток, пришла в Нагасаки и, соединившись с отрядом кораблей Тихого океана, поступила в подчинение вице-адмирала Тыртова.

Эскадра Макарова прибыла на Дальний Восток в самый критический период переговоров с Японией. Царское правительство, опасаясь усиления Японии на Востоке, направило туда свой флот, чтобы оказать влияние на дипломатические переговоры с Японией и Китаем. То же сделали Англия и Германия.

Никакого боевого устава или разработанных тактических положений о ведении морского боя в те дни на флоте не было. Перед командующим соединенными морскими силами на Тихом океане встал вопрос, как вести морской бой? И несмотря на то, что Тыртов был по положению старше Макарова, он, не задумываясь, поручил Макарову написать приказ о том, как надлежит приготовлять корабли к бою и как вести бой. Составленный Макаровым приказ № 21 содержал исчерпывающие указания по существу вопроса и был подписан вице-адмиралом Тыртовым без изменений.

Выполнение этого задания навело Макарова на мысль, что во флоте совершенно не разработана тактика морского боя. С присущей ему энергией он написал работу "Рассуждения по вопросам морской тактики", которая после ее издания была переведена и опубликована за рубежом.

К 1896 г. напряженная военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке разрядилась. Соединенные эскадры были расформированы, создана была одна эскадра Тихого океана, и Макаров возвратился в Кронштадт, где был назначен старшим флагманом 1-й флотской дивизии.

К этому периоду относится осуществление Макаровым идеи постройки мощного ледокола "Ермак". До этого ни в России, ни в других странах мощных ледоколов не было. Макаров разработал проект ледокола и, добившись его постройки, создал самый мощный в мире ледокол, обеспечив и в этой области приоритет русской научной мысли. Но осуществить это Макарову было не так просто.

Идея покорения полярных льдов мощным ледоколом с целью достижения Северного полюса, освобождения берега и устья рек Сибири от вечных льдов, с целью дать доступ к рекам дешевым и коротким путем, зародилась у Макарова еще в 1892 г. в период организации Нансеном своей экспедиции на Северный полюс. Макаров не был согласен с планом Нансена и стремился найти решение задачи иным путем, но, загруженный другими делами, заняться этим вопросом вплотную смог лишь в 1897 г.

Макаров предполагал достигнуть Северного полюса на мощном ледоколе, в то время как все иностранные исследователи пытались решить эту задачу, используя естественный дрейф льдов и течения в Арктике. Из всех идей, предлагавшихся Макаровым, идея постройки ледокола вызвала, пожалуй, наибольшее противодействие самых различных. руководящих кругов царской России как военных, так и финансовых, а частью и научных, и лишь настойчивость и убедительные доводы Макарова заставили правительственные круги обратить внимание на это предложение. Его поддержал известный русский ученый Менделеев, после чего был составлен специальный доклад министру финансов. Но прежде чем дать согласие на строительство ледокола, решено было поручить Макарову провести личную рекогносцировку Карского и других полярных морей, и лишь после его поездки, убедившись в экономической целесообразности постройки ледокола, правительство утвердило проект Макарова, и в начале декабря 1897 г. с судостроительным заводом был заключен договор о постройке ледокола. Макаров лично наблюдал за постройкой корабля и внес ряд ценнейших предложений и усовершенствований в конструкцию ледокола, что еще раз свидетельствовало о его глубоких знаниях в области кораблестроения.

Весною 1899 г. ледокол пришел в Кронштадт, свободно форсировав все тяжелые весенние льды Финского залива. С апреля началось приготовление ледокола к арктическим плаваниям.

При первом выходе в Арктику, состоявшемся 29 мая 1899 г., ледокол дал небольшую течь в корпусе, что потребовало производства подкреплений корпуса. При втором выходе 14 июля, ледокол при форсировании льдов получил небольшую пробоину и вынужден был зайти в Англию на ремонт. Этих двух неудач, неизбежных во всяком новом деле, было достаточно, чтобы недоброжелатели Макарова вновь подняли голос, доказывая неосуществимость его идей. Была организована правительственная комиссия для изучения всех причин аварий ледокола и выяснения его пригодности к плаванию в Арктике. Макаров в состав комиссии включен не был.

Комиссия, состоявшая из противников идеи Макарова, пришла к выводу, что ледокол к плаванию в полярных льдах не пригоден и может. быть использован только для обеспечения торгового мореплавания в Финском заливе. Не согласившись с выводами комиссии, Макаров продолжал добиваться посылки ледокола в Арктику, на этот раз к Новой Земле с тем, чтобы обойти ее с севера и придти к устью Енисея. Ему вновь было разрешено возглавить эту экспедицию, и в начале мая 1901 г. "Ермак" вышел из Кронштадта, но обойти Новую Землю с севера из-за тяжелых льдов ему не удалось. Собрав богатый научный материал, Макаров в сентябре того же года вернулся в Кронштадт.

Эта последняя неудача послужила окончательным поводом для решения в правительственных кругах оставить "Ермак" в Балтийском море для проводки судов, а Макарова освободить от дальнейших обязанностей по опытным плаваниям во льдах. Ледокол был передан отделу торгового мореплавания. На этом и прекратились всякие попытки освоить Северный морской путь. Один из современников Макарова, разделяя его взгляды, написал пророческие слова: "Сдается мне, что когда, в близком будущем, обновленная Россия развернет во всей своей мощи неисчерпаемые силы ее народа, использует непочатые сокровища ее природных богатств, то смелая мысль русского богатыря Макарова будет осуществлена. Будут сооружены ледоколы, способные проходить среди льдов Ледовитого моря так же свободно, как проходит "Ермак" по льдам Финского залива, которые до него были также непроходимы. Омывающий наши берега Ледовитый океан будет исследован вдоль и поперек русскими моряками, на русских ледоколах, на пользу науки и на славу России".

Создание ледокольного флота было не под силу технически отсталой России. Только при Советской власти был создан свой мощный ледокольный флот, побеждены льды Арктики и освоен Северный морской путь. Говоря о флотоводческой деятельности вице-адмирала Макарова, нельзя не остановиться на его военно-теоретических работах в области военно-морского дела, тактики ведения морского боя и его взглядах г на воспитание офицеров флота и матросов. Наиболее крупными научными трудами Макарова по военно-морским вопросам являются: "Разбор элементов, составляющих боевую силу судов" (1894 г.) и "Рассуждения по вопросам морской тактики" (1897 г.). Работа Макарова "Рассуждения по вопросам морской тактики" явилась капитальным трудом по морской тактике парового флота, принесшим автору заслуженную славу ученого. В эту работу Макаров вложил весь свой богатый опыт и знания.

Макаров впервые определил, что "морская тактика есть наука о морском бое. Она исследует элементы, составляющие боевую силу судов, и способы наивыгоднейшего их употребления в различных случаях на войне".

Весьма интересна мысль Макарова о влиянии характера боевого маневрирования корабля на пробиваемость его борта и палубы. Эта мысль, развитая впервые Макаровым, позволила в дальнейшем разработать построение диаграмм пробиваемости борта и палубы корабля при разных курсовых углах и дистанциях.

Большое место в рассматриваемом труде отведено разбору нравственного элемента, которому Макаров всегда придавал особо важное значение. "...Бодрость духа на кораблях по преимуществу находится в руках строевых чинов, а потому изучение способов, как достигнуть успеха в этом направлении, составляет их прямую обязанность". Макаров далее писал: "...люди так различны по складу своего ума и характера, что один и тот же совет не годится для двух различных лиц. Одного следует удерживать, другого надо поощрить и лишь обоим следует не мешать".

Ряд ценных советов высказан Макаровым по вопросам педагогики, самообразования, самовоспитания и обучения личного состава в плавании. "Если молодой человек, получив приказание, начнет находить затруднения,- пишет Макаров, - то значит, что или он не служил у хорошего командира, или, служа у хорошего командира, не старался чему-либо научиться. Человек, который, получив приказание, говорит о затруднениях, стоит на ложном пути...". "Плавание в мирное время есть школа для войны", - писал Макаров и требовал, чтобы учеба в море организовывалась исходя из того, что и как придется делать личному составу в боях. Говоря о принятии того или иного решения и о созываемых в этих случаях совещаниях, Макаров писал: "...собирание большого числа лиц пользы не приносит, а поговорить с одним толковым человеком - всегда полезно...", и далее: "Мы знаем много примеров людей весьма сведущих, которые не дают себе труда вникать в то, что им говорят, а ищут случая высказать свои мысли, иногда весьма светлые, но совершенно не относящиеся к разбираемому вопросу", поэтому "при всяком решении вопроса надо помнить лишь о деле, смело брать на себя ответственность за свои поступки и руководствоваться собственным здравым смыслом, принимая во внимание обстановку".

В ряде мест своей книги Макаров приводит высказывания и мнения адмирала Нахимова и выдержки из "Науки побеждать" Суворова, солидаризируясь с ними и развивая их мысли, что еще раз подтверждает влияние этих людей на сложившиеся у Макарова суждения о тактике. Так, о Суворове Макаров пишет: "Суворов близок к нам потому, что он понял дух русского человека и умел из этой цельной и богатой натуры создать армию богатырей, удивлявших всю Европу".

Не менее интересны мысли адмирала Макарова, выраженные им в статье "В защиту старых броненосцев и новых усовершенствований", помещенной в журнале "Морской сборник" № 3 за 1886 г. Они также характеризуют Макарова как носителя идеи активных действий и одного из продолжателей славных традиций Суворова, Ушакова, Нахимова. В указанной статье Макаров писал: "Мое правило: если вы встретите слабейшее судно - нападайте, если равное себе - нападайте, если сильнее себя - тоже нападайте... Не гонитесь за неприятелем, который далеко, если перед вами находится другой близко". В другой своей статье "Броненосцы или безбронные суда?", помещенной в № 4 того же журнала за 1903 г., Макаров дал замечательный прогноз развития подводного флота, боевых возможностей подводных лодок вплоть до их участия в морском бою и создания так называемых "возимых малых подводных лодок". "Полагаю, - писал Макаров, - что не представит больших затруднений разработать 12-т лодку, которая могла бы подыматься на боканцы. Таких лодок большие корабли могут иметь по две, и, следовательно, надо предусматривать, что со временем подводные лодки могут принимать участие даже в сражениях на открытом море". Это писалось тогда, когда в России только еще начинались первые опыты с подводными лодками и их рассматривали лишь с точки зрения использования для нужд береговой обороны. Прогноз Макарова в дальнейшем полностью оправдался. Особый интерес представляет отношение Макарова к вопросу о "вечных" принципах в войне и к теориям морской войны Мэхэна и Коломба. Мысли, высказанные им по этим вопросам, свидетельствуют лишний раз о смелости и самостоятельности его суждений, о выдающейся способности к глубокому анализу и пониманию чувства нового в военном деле.

Как и большинство русского офицерства конца XIX в., Макаров знал работы американского морского теоретика Мэхэна и английского адмирала Коломба. Солидарность со взглядами Мэхэна и Коломба большинства русских адмиралов не могла не оказать влияния и на Макарова: ряд его ошибочных высказываний, несомненно, следует отнести к этому "влиянию. Однако Макаров не остался в плену этой метафизической теории с ее вечными принципами. Рассуждая по вопросу о "принципах" в войне, он писал: "Заговорив о принципах вообще, позволю себе сказать еще раз, что к ним надо относиться осмотрительно. Коломб и Мэхэн проповедуют, что раньше, чем предпринимать десантную экспедицию, нужно уничтожить военный флот противника. Руководствуясь этими принципами, японский адмирал Ито должен был сначала уничтожить китайский флот, а потом уже приняться за содействие армии фельдмаршала Ямагато.., но обстоятельства заставляли Ито поступить иначе... Об общих принципах можно сказать, что их нужно изучать, но для войны важнее всего глазомер, т.е. уменье ясно представить себе все обстоятельства и в зависимости от них выбрать должное решение, руководствуясь главной идеей - разбить неприятеля и опираясь прежде всего на свой собственный здравый смысл".

По этому же вопросу в другом месте своего труда адмирал Макаров говорил: "Я лично не сторонник раболепного поклонения принципам... я советую изучать такие почтенные труды, как Мэхэна и Коломба, но не считать, что выводы их, основанные на примерах парусной эпохи, безусловно верны в наш век машин и электричества". Эти совершенно правильные выводы Макаров поясняет далее: "Причина, почему я проповедую такую крайне непопулярную мысль, заключается в том, что материальная часть на флоте совершенно переменилась. Тактика исследует оружие, но оружие-то наше совершенно иное, откуда история почти никаких указаний по тактике дать не может...".

Резко высказывался Макаров и в отношении теории Мэхэна и Коломба о "владении морем". Он писал по этому поводу: "Два авторитета по стратегии - Мэхэн и Коломб - говорят, что главной целью флота во время войны должно быть командование морем. До сих пор это понималось таким образом, что флот, командующий морем, беспрепятственно и совершенно открыто в нем плавает, в то время как его разбитый противник не смеет показаться из своих портов. Так ли это будет в настоящее время? Инструкции, имеющиеся по сему предмету, советуют этому победоносному флоту избегать ночью встреч с миноносцами своего противника и потому скрывать тщательно свои огни и ходить хорошим ходом... если бы все это изложить перед посторонним человеком. то он был бы поражен.., что грозный флот должен прятаться от остатков разбитого им неприятеля. Есть много других несообразностей... теперь же мы хотели лишь указать на шаткость в самых основаниях".

Это, конечно, еще далеко не обстоятельная критика теоретических концепций Мэхэна и Коломба, но в те дни смелые суждения русского адмирала обратили внимание общественности на "шаткость в самых основаниях" теории Мэхэна и Коломба. Однако это был "одинокий голос", и.теория Мэхэна и Коломба продолжала пропагандироваться во всех флотах, в том числе и в русском.

Большая заслуга Макарова состоит в том, что он указал на шаткость исходных положений теории Мэхэна и Коломба. "Есть много других несообразностей, но мы о них будем говорить впоследствии" - писал Макаров.

Макаров, являясь всесторонне образованным адмиралом, опирался в своей деятельности на опыт лучших адмиралов того времени, особенно Бутакова и Попова. Он не только хорошо знал все основы созданной Бутаковым тактики, но и непосредственно участвовал во всех учениях и в последующем явился достойным продолжателем научных работ Бутакова в области тактики парового флота. Макаров развил и дополнил мысли Бутакова рядом новых понятий и издал свой замечательный труд "Рассуждения по вопросам морской тактики", который является образцом сохранения и развития лучших традиций русского флота в области ведения активных, смелых действий и заботы о личном составе, его подготовке и воспитании.

Последний этап жизни и боевой деятельности вице-адмирала Макарова связан с русско-японской войной 1904-1905 гг. Еще когда Макаров был главным командиром Кронштадтского порта и не участвовал непосредственно в боевой деятельности, он продолжал работать над тактическими и оперативными вопросами, а также уделял внимание и общим вопросам обороны государства. В этом отношении большой интерес представляет его записка о программе судостроения на двадцатилетие (1903-1923 гг.) и особенно данная им, в связи с предлагаемой, программой, оценка военно-политической обстановки, сообразуясь с которой он дает замечательный прогноз развития событий на Дальнем Востоке. Макаров считал, что Россия должна иметь три флота: на Балтике, на Черном море и на Дальнем Востоке. В записке рассматриваются возможные действия на этих театрах и намечаются необходимые мероприятия по обеспечению от внезапных нападений. Говоря о возможных действиях Японии, Макаров писал: "Недоразумения с Японией будут из-за Кореи или Китая... Нужно... быть готовым к военным действиям во всякую минуту. Разрыв последует со стороны Японии, а не с нашей...". Но эти слова не дошли до сознания косных руководителей царского правительства: русский флот оказался мало подготовленным к войне с сильным противником на море.

По мере назревания событий на Дальнем Востоке Макаров не мог довольствоваться административной деятельностью в качестве генерал-губернатора Кронштадта и командира Кронштадтского порта. Он считал, что его место там, на Востоке. "Меня пошлют туда, когда дела наши станут совсем плохи, а наше положение там незавидное", - говорил он с горечью.

Как патриот своей родины и глубоко принципиальный человек, он все же решил перед самой войной обратиться в морское министерство с письмом, в котором писал: "Из разговоров с людьми, вернувшимися недавно с Дальнего Востока, я понял, что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде... Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел, ибо сетевое заграждение не прикрывает всего борта, и кроме того у многих наших судов совсем нет сетей... Японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред... Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флота, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку".

Письмо Макарова было доложено "вверх по начальству", однако ответ был следующий: "Макаров известный алармист - никакой войны не будет". Но не успели высохнуть чернила этой резолюции, как японцы неожиданно и вероломно напали на нашу страну, атаковали эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, и вывели из строя два броненосца и крейсер.

Положение Тихоокеанского флота сразу же стало тяжелым, и Макарова действительно послали на Дальний Восток. 1 февраля 1904 г. он был назначен командующим Тихоокеанским флотом, в тот же день добился экстренного совещания в морском министерстве для решения ряда поставленных им вопросов и уже 4 февраля отправился в Порт-Артур.

Казалось бы, Главный морской штаб должен был прежде всего ознакомить нового командующего флотом с планом военных действий на море, однако такого плана вообще не оказалось. План военных действий на море на случай войны с Японией впервые был разработан в марте 1901 г. в штабе начальника эскадры Тихого океана, в дальнейшем он подвергся изменениям и был утвержден в штабе главнокомандующего армиями и флотом на Дальнем Востоке без какого-либо влияния на его содержание со стороны Главного морского штаба. Больше того, в 1896, 1900 и 1902 гг. в Морской академии проводились стратегические игры на тему войны с Японией, но ни на одну из них Макаров не был приглашен, хотя в это время он находился в Кронштадте. Выводы по этим играм не были известны ни ему, ни офицерам, назначенным в состав его штаба. Не было также разработанного единого плана действий сухопутных армий и флота.

Вице-адмирал Макаров учитывал это. Он знал, что флот с первых дней войны уже сильно ослаблен. Свою творческую и организационную работу, направленную на решение задач, вставших перед ним, он начал еще в пути. Все сопровождающие вице-адмирала офицеры его штаба получили задания, обязанности между ними были четко распределены. В телеграммах и донесениях он поставил перед морским министерством ряд неотложных вопросов, относившихся к усилению русского флота в Порт-Артуре. Макаров еще в пути намечал планы боевых действий, составлял инструкции и собирал необходимые сведения.

Однако уже на первом этапе своей деятельности, не получая должной помощи в решении поставленных вопросов, он вошел в конфликт со своим начальством. Макаров требовал срочной посылки в Порт-Артур миноносцев с Балтики, настаивал на их отправке по железной дороге в разобранном виде, но в этом "по техническим причинам" ему было отказано. Макаров продолжал настаивать, но ему вновь отказывали. Затем он просил заказать и срочно доставить на Дальний Восток 40 малых миноносок по 20 т, но решение и этого вопроса так затянулось, что миноноски были готовы лишь после войны. Наконец, Макаров дважды просил, чтобы отряд кораблей, вышедший из Балтики на Дальний Восток еще до начала войны в составе броненосца, двух крейсеров и семи миноносцев, не возвращался обратно, а шел на усиление флота в Порт-Артур. Эта просьба командующего флотом также не была удовлетворена.

24 февраля Макаров прибыл в Порт-Артур. Имя вице-адмирала Макарова было настолько хорошо известно во флоте, что уже самый факт его прибытия давал личному составу надежду на то, что флот окрепнет и перейдет к активным действиям. Обстановка в Порт-Артуре к моменту прибытия туда Макарова, была крайне тяжелая. Некоторые корабли оказались уже выведенными из строя. Местное командование от первых неудач явно растерялось. Учитывая это, Макаров в первые же дни посетил все корабли, беседовал с офицерами, матросами и портовыми рабочими, всячески стараясь вселить в них бодрость духа и веру и силу своего оружия и флота.

Готовясь к предстоящим боям с японским флотом, Макаров решил выйти в море всей эскадрой, с тем чтобы использовать выход для отработки маневрирования эскадры, осмотреть ближайший к крепости район и в случае встречи с противником вступить в бой. При этом он лично разработал инструкцию для одновременного выхода эскадры из гавани во время прилива, чего раньше никогда не делалось. Этот выход способствовал сколачиванию эскадры и поднятию боевого духа ее личного состава.

При каждом случае появления противника в районе Порт-Артура Макаров немедленно выходил со своей эскадрой в море, чего раньше не делалось. Миноносцы днем и ночью регулярно высылались в разведку. На подходах к базе была организована дозорная служба; проведены специальные мероприятия по защите рейда от прорыва миноносцев противника в районах, посещаемых японской эскадрой; были выставлены минные заграждения; корабли проводили практические стрельбы; было организовано систематическое траление фарватеров и рейдов перед выходом эскадры. Большой заслугой Макарова явилась организация перекидной стрельбы с внутреннего рейда через мыс Ляотешань по японским кораблям при их приближении к крепости, а также установка дополнительных береговых батарей при входе в гавань. Все эти весьма важные мероприятия проводились под личным руководством вице-адмирала Макарова. Он сам разработал таблицу однофлажных боевых сигналов, инструкцию для действий миноносцев в разведке и. в атаке, инструкцию для боя эскадры, инструкцию по управлению огнем в бою на ходу.

Проведенные мероприятия сразу же дали эффект. Так, уже в начале марта японская эскадра, подошедшая к Порт-Артуру для очередной его бомбардировки, была встречена метким огнем русских кораблей из гавани, а после выхода эскадры японцы вынуждены были отойти.

Во всей боевой деятельности, в руководстве личным составом, в доверии, которое Макаров завоевал в первые же дни, он находил полное удовлетворение. Иное положение создалось в отношениях Макарова с высшим командованием: эти отношения продолжали оставаться до последних дней ненормальными. В официальной истории русско-японской войны сказано: "нельзя обойти молчанием тех затруднений, с которыми пришлось бороться командующему флотом в отстаивании тех мер, которые он находил нужными для пользы дела и службы. Твердость адмирала Макарова и этой борьбе доходила до того, что он даже ставил не раз вопрос об оставлении им должности командующего флотом".

Первый, довольно крупный конфликт с морским министерством возник из-за отказа в просьбе Макарова как можно скорее издать и выслать в Порт-Артур его книгу "Рассуждения по вопросам морской тактики". На неоднократные просьбы Макарова об издании его книги он получил отказ от морского министерства. Так как в те времена никакого боевого устава или учебника по тактике не было, труд Макарова, безусловно, был на флоте необходим. В самые горячие боевые дни эскадры, 18 марта Макаров послал телеграмму, в которой писал: "Просил бы теперь же напечатать мою книгу "Рассуждения по вопросам морской тактики". Книга нужна теперь, а не в будущем году; не допускаю мысли, что министерство не может теперь же найти 500 р., и отказ в напечатании понимаю, как неодобрение моих взглядов на ведение войны, а посему, если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу заменить меня другим адмиралом, который пользуется доверием высшего начальства".

Не лучше были отношения Макарова и с главнокомандующим русскими вооруженными силами на Дальнем Востоке адмиралом Алексеевым, находившимся в Мукдене. Макаров ценил и поощрял дельных, смелых, энергичных офицеров и решительно не терпел безинициативных, трусливых. После нескольких выходов в море он отстранил от должностей некоторых командиров кораблей, заменив их более способными. Главнокомандующий не согласился с этим решением и настаивал на его отмене или на замене некоторых командиров офицерами по его представлению. Макаров "новь не согласился и просил освободить в таком случае его от командования флотом. Только после этого главнокомандующий утвердил все требования Макарова, но все же поднял вопрос в министерстве об ограничении прав командующего флотом. Так высшее командование, никогда не любившее Макарова, мешало ему в работе, начиная с первых дней его командования флотом. 30 марта 1904 г. вице-адмирал Макаров послал миноносцы в ночной поиск к о. Эллиот с задачей атаковать обнаруженные корабли противника. Лично инструктируя командиров отрядов миноносцев, командующий флотом потребовал, чтобы во всех случаях возвращения в Порт-.Артур миноносцы не подходили в темное время к крепости, а входили в гавань лишь с рассветом. По намеченному плану, для обеспечения их возвращения, на рассвете навстречу миноносцам должен был выйти из Порт-Артура крейсер "Баян". Выслав миноносцы в море, Макаров в ночь на 31 марта перешел на дежурный крейсер "Диана", стоявший на внешнем рейде. Командующий флотом опасался повторения попытки японцев закупорить брандерами вход в порт и по примеру многих прошлых ночей решил лично быть в центре отражения возможной атаки. Ночь была тревожной, с крейсера и береговых постов не один раз наблюдались какие-то силуэты судов и огни, державшиеся почти на одном месте. Когда у, Макарова спросили разрешения открыть огонь, он категорически запретил, высказав предположение, что это были огни русских миноносцев, возвращавшихся в Порт-Артур из-за плохой погоды. В 4 часа 30 мин. Макаров перешел на "Петропавловск". Как было установлено позже, обнаруженные этой ночью силуэты принадлежали кораблям противника, ставившим мины на путях обычного движения русской эскадры при ее выходах. Когда с рассветом из Порт-Артура вышел крейсер "Баян" и командующий флотом получил сведения о подходе эскадры противника, он приказал трем крейсерам выходить для поддержки миноносцев, сам же в 7 часов утра вышел, как всегда, навстречу противнику на броненосце "Петропавловск" с эскадрой. Узнав уже на рейде, что миноносец "Страшный" погиб в бою, и обнаружив на горизонте всю японскую эскадру, Макаров решил отойти на внешний рейд, подтянуть все свои броненосцы и под прикрытием батарей вступить в бой с противником. Траления на выходах из базы и на внешнем рейде проведено не было.

Во время этого маневра 31 марта в 9 час. 30 мин. в двух милях от маяка на Тигровом полуострове броненосец "Петропавловск" подорвался на минах, поставленных минувшей ночью японскими кораблями, и затонул. Вместе с ним и большей частью экипажа погиб и вице-адмирал Макаров.

Русский флот в лице Макарова понес тяжелую утрату. За короткое время (36 дней) командования Тихоокеанской эскадрой он сумел сделать очень многое. Прежде всего он привел эскадру в надлежащее боевое состояние, поднял дух личного состава и подготовил флот к активным боевым действиям, организовал регулярную разведку. Макаров принял активные меры для ускорения ввода в строй поврежденных кораблей, усилил оборону крепости с моря, создал систему обороны внешнего рейда. Он лично руководил отражением атак японских миноносцев, выходами своей эскадры навстречу противнику, не допускал безнаказанного обстрела флота и крепости, заставлял японцев каждый раз уклоняться от боя с русской эскадрой.

* * *
Вице-адмирал Макаров вошел в историю развития морского флота прежде всего как выразитель прогрессивных традиций русского флота на рубеже XIX-XX вв., как талантливый ученик тактической школы адмирала Бутакова, воспринявший от своего учителя наступательную тактику морского боя и развивший ее в своих военно-теоретических работах.

Макаров был человек большой эрудиции. Он проявил себя ученым-географом, новатором и изобретателем в артиллерии и минно-торпедном деле и кораблестроении, создателем основ теории живучести и непотопляемости кораблей. Что бы ни начинал делать Макаров, он всегда доводил дело до конца, обобщая полученный опыт и завершая все это созданием научных трудов, основные из которых стали достоянием всей мировой научной мысли.

Макаров был искусным воспитателем высокого боевого духа личного состава. Его любимый девиз "Помни войну" ценен именно потому, что Макаров понимал его как необходимость постоянно учить личный состав тому, что потребуется на войне, настаивал, чтобы корабли строились и оборудовались исходя из требований войны. Придавая особое значение моральному фактору в войне, Макаров всегда и в своих теоретических работах и особенно в практической деятельности заботился о поднятии морального духа личного состава. Будучи строгим и требовательным, он умело сочетал это с постоянной заботой о нуждах матросов и офицеров, поощрял инициативу и хорошую службу, нетерпимо относился к формализму и бездеятельности.

Первая закупорочная операция японцев

Воспользовавшись тем, что русская эскадра перешла на внутренний рейд, японское командование решило заградить выход на внешний рейд Порт-Артура и перекидным огнем уничто­жить русские корабли в гавани.
Первую такую попытку японцы предприняли в ночь на 11 фе­враля 1904 г. С этой целью к побережью Ляодунского полуостро­ва был стянут весь японский флот. На отряд миноносцев возла­галась задача найти и атаковать дозорные русские миноносцы у входа в порт, стараясь отвлечь их в восточном направлении. В это время другой отряд миноносцев должен был довести пять груженных камнями пароходов-брандеров до самого узкого места в проходе и затопить их там. С наступлением полной темноты японские корабли под при­крытием берега направились от мыса Лаотешаяь к Порт-Артуру. Они стремились идти в мертвом пространстве русских батарей, чтобы избежать освещения прожекторами и обстрела. Но внезап­ность нападения врагу не удалась: огнем артиллерии броненосца «Ретвизан» японские миноносцы были отогнаны, а затем русские корабли и береговые батареи обстреляли пароходы, которые были вынуждены выброситься на прибрежные скалы.
Неблагоприятная обстановка, сложившаяся на театре военных действий, а также давление прогрессивной общественности побу­дили царское правительство подобрать на пост командующего Ти­хоокеанским флотом энергичного, грамотного и опытного адми­рала. Выбор пал на Степана Осиповича Макарова, главного ко­мандира Кронштадтского порта.

Вице-адмирал Макаров имел со­лидный командный опыт и пользовался огромным авторитетом среди военных моряков. Его знали как теоретика и новатора военно-морского дела, как талантливого изобретателя и океано­лога, как основоположника ледокольного дела в России. Степан Осипович много плавал на Дальнем Востоке и хорошо знал этот театр военных действий.
С ним вместе на Дальний Восток отправился прославленный художник Василий Верещагин, в прошлом и сам выпускник Морского кадетского корпуса. Его дружба с Макаровым, равно как и всероссийская слава последнего, началась во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов.
В пути из Кронштадта в Порт-Apтyp вице-адмирал Макаров принял ряд мер к усилению русской эскадры в Тихом океане. Он также обратился в Главный морской штаб с просьбой срочно пе­ребросить по железной дороге на Дальний Восток восемь мино­носцев, сорок миноносок и перевести туда со Средиземного моря отряд кораблей, состоявший из броненосца, двух крейсеров и семи миноносцев. Но просьбы Макарова остались неудовлетворен­ными. Еще не вступив в командование флотом, он встретил упорное сопротивление бездарных руководителей морского ве­домства.
Утром 24 февраля вице-адмирал Макаров прибыл в Порт-Артур и сразу же отправился на корабли эскадры. Ознакомив­шись с их состоянием и обстановкой на театре, новый команду­ющий поставил перед флотом следующие задачи: ускорить ремонт поврежденных кораблей, принять все возможные меры к недопу­щению высадки японской армии на Квантунский полуостров; по­степенно расширять зону действий легких сил флота, с тем что­бы после вступления в строй поврежденных кораблей нанести удар по главным силам японцев на море; активно действовать на коммуникациях противника в Желтом море; Владивостокскому отряду крейсеров действовать на морских коммуникациях в Япон­ском море, отвлекая тем самым часть сил японского флота от Порт-Артура.
Новый командующий провел ряд мероприятий по повышению боеспособности эскадры и укреплению береговой обороны крепо­сти. Он добился расширения ремонтных мастерских; тем самым был ускорен ремонт кораблей. Макаров разработал основные бо­евые наставления и инструкции, предпринял частые выходы эскадры для отработки совместного плавания и боевого маневри­рования кораблей. При этом командующий стремился к тому, чтобы вся эскадра могла выйти на внешний рейд или войти во внутреннюю гавань за один период полной воды. Несмотря на со­противление царского наместника на Дальнем Востоке, Макаров добился замены некоторых командиров кораблей более энергич­ными офицерами, разделявшими его прогрессивные взгляды на ведение боевых действий на море. Решительными действиями, личным примером, всемерным поощрением инициативных и сме­лых действий командующий стремился укрепить в подчиненных веру в силу своего оружия, в победу над врагом.
Вице-адмирал Макаров считал необходимым усилить оборону Порт-Артура с моря и с суши, организовать тесное взаимодейст­вие с армией. По его приказанию устанавливаются позиционные средства на подходах к внешнему рейду и стационарные артил­лерийские батареи среднего и малого калибра для борьбы с вра­жескими миноносцами. Боеприпасы крепостных батарей попол­няются бронебойными снарядами с броненосцев. В результате была создана система обороны рейда из позиционных и маневренных средств, обеспечивавшая относительно безопасную стоянку эскадры.
Особое внимание командующий флотом обратил на организа­цию разведки. Для выяснения мест нахождения японских сил вблизи Порт-Артура почти каждую ночь высылались в море ми­ноносцы. Ночью 25 февраля отряд эскадренных миноносцев «Выносливый» (лейтенант Рихтер), «Властный» (лейтенант Карцев), «Внимательный» (лейтенант Стеценко) и «Бесстрашный» (лейтенант Скороходов) под командованием капитана 1 ранга Матусевича у Ляотешана завязал бой с отрядом японских миноносцев («Сиракумо», «Асасиво», «Касуми» и «Акацуки»).
Во время боя, длившегося около полутора часов, противник, получив ряд повреждений, вынужден был под прикрытием темноты уйти в море.
По японским данным, «Касуми» получил 10 попаданий, «Асасиво» - 8, а на «Акацуки» была повреждена машина, и он был уведен на буксире. Из русских миноносцев повреждения получили: «Выносливый» - 8 попаданий (1 подводное), в том числе в машину с временной потерей хода, и «Властный», у которого вышло из строя рулевое управление.
Уже на второй день после прибытия в Порт-Артур Ма­каров направил в разведку миноносцы «Решительный» и «Стере­гущий», лично проинструктировав их командиров и офицеров сво­его штаба.

Героический подвиг команды
миноносца «Стерегущий»
Выполнив задачу, «Решительный» и «Стерегущий» 26 февра­ля возвращались в Порт-Артур. Около 6 часов в утренней мгле были обнаружены четыре японских миноносца, шедшие в строю кильватера на пересечку курса русских кораблей. Сближение шло быстро, и вскоре удалось опознать вражеские корабли «Акебоно», «Сазанами», «Синономе» и «Усугумо», возвращавшиеся от Порт-Артура с разведки. Первые два миноносца имели водоизмещение по 305 т, остальные - по 274 т. Водоизмещение русских кораблей было меньше - по 240 т. Русские корабли были слабее вооружены по сравнению с японскими (1 75-мм и 3 47-мм орудия, два торпедных аппарата), и в скорости хода значительно уступали вражеским. Японские ми­ноносцы могли развивать скорость до 31 узла, тогда как рус­ские - лишь до 26,5.
Разделившись на две группы, корабли противника сделали попытку поставить русские миноносцы под перекрестный огонь, но русские корабли, умело маневрируя, сорвали замысел японцев и полным ходом пошли к Порт-Артуру. Тогда миноносцы против­ника легли на параллельный курс и открыли огонь. Русские ко­рабли незамедлительно ответили. Завязался бой.
Японский сна­ряд, разорвавшийся в кочегарке «Стерегущего», вывел из строя два смежных котла и перебил главный паропровод. Миноносец весь окутался паром и вскоре потерял ход. Видя бедственное по­ложение «Стерегущего», командир капитан 2 ранга Ф. Э. Боссе «Решительного» приказал идти на помощь, но в это время показались два больших япон­ских корабля, которые вскоре открыли огонь. Это были бро­неносный крейсер «Токива» и крейсер «Читосе» (См.: Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи. Со­ставлено генеральным штабом в Токио. Пер. с яп. Спб., 1909, т. 1, с. 102, 107). Имея подавляющее преимущество, японцы усилили натиск и начали окружать русские корабли. Тогда «Ре­шительный» ведя меткий огонь на оба борта полным ходом пошел на прорыв окружения и, повредив два неприятельских миноносца, прорвался к Порт-Артуру под прикрытие береговых батарей.
Японские миноносцы окружили отставший «Стерегущий». Русский миноносец вел огонь с обоих бортов. Но силы были слишком не равны, положение «Стерегущего» становилось все более тяжелым. Снарядом, разорвавшимся на ходовом мостике, был тя­жело ранен командир миноносца лейтенант Александр Семено­вич Сергеев. Но он еще некоторое время продолжал командовать кораблем, подавая подчиненным пример самоотверженного вы­полнения воинского долга. Теряя силы, командир миноносца при­звал моряков драться до последнего снаряда, драться так, чтобы «каждый выполнил свой долг перед родиной до конца, не по­мышляя о позорной сдаче неприятелю родного судна».
Погибли почти все офицеры и прислуга орудий. Но «Стерегущий» продолжал бой.
Оставшиеся в живых моряки прибили гвоздями к мачте Андреевский флаг, призывавший экипаж к борьбе до конца. К единственному уцелевшему орудию бросился мичман К. Кудревич и при помощи подоспевших двух машинистов снова открыл огонь по врагу. Новый взрыв сразил героев.
Японцы осыпали снарядами русский миноносец, хотя ни одно из его орудий уже не стреляло, а разрушенная палуба была за­валена обломками мачт, мостика, труб, различных надстроек. Старший офицер лей­тенант Н. С. Головизнин вступивший в командование «Стерегущим» приказал спустить вельбот, чтобы пере­нести в него раненых. Но очередной снаряд разбил вельбот, лей­тенант и раненые погибли.
Последний из оставшихся в живых офицеров инженер-меха­ник В. С. Анастасов распорядился всем надеть пробковые пояса и спасаться, но сам был убит очередным снарядом.
Увидев, что японские миноносцы приближаются, смертельно раненный, истекающий кровью сигнальщик В. Кружков последним усилием разорвал сигнальные книги и с помощью машиниста В. Новикова, завернул их обрывки в сигнальные флаги и выбросил с балластиной за борт.
Русский миноносец безжизненно стоял в гуще врагов. Предвкушая легкий трофей, к «Стерегущему» подошла шлюпка с «Сазанами». Японцы за­вели буксир, пытаясь увести русский миноносец. Но сделать это им не удалось. Когда японцы поднимались на палубу «Стерегу­щего», два неизвестных матроса заперлись в нижнем помещении миноносца и от­крыли кингстоны. «Стерегущий» начал погружаться, и через 20 минут буксир лопнул. В 10 час. 15 мин. героический ко­рабль пошел ко дну. Японцы подняли из воды и взяли в плен оставшихся в живых из 52 человек экипажа миноносца четырех израненных матросов (Исследование, проведенное и. о. начальника Исторической части МГШ старшим лейтенантом Е. Н. Квашниным-Самариным основанное на показаниях оставшихся в живых матросов и японских сведениях (см. «Описании военных действий японского флота на море в 37-38 гг. Мейдзи» (в 1904-1905 гг.), не подтвердило факт затопления миноносца двумя матросами, однако это исследование не умаляет величия подвига команды миноносца «Стерегущий» прим. ).
Прибыв в Порт-Артур, командир «Решительного» доложил о бое и о положении «Стерегущего». Вице-адмирал С. О. Макаров пе­ренес свой флаг на крейсер «Новик», который вместе с крейсером «Баян» отправился на выручку «Стерегущего». Но было уже поз­дно. Когда русские крейсера, отогнав японские миноносцы, под­ходили к месту боя, миноносец уже затонул.
В неравном бою личный состав «Стерегущего» нанес врагу большой урон. В «Сазанами», лишь по японским официальным данным, попало восемь снарядов, а миноносец «Акебоно» полу­чил более 27 попаданий, причинивших ему тяжелые повреждения.
В память о подвиге экипажа «Стерегущего» в 1911 в Санкт-Петербурге был установлен памятник, а имя прославленного миноносца по традиции присваивалось новым кораблям Российского и Советского ВМФ.

Вторая закупорочная операция японцев
В ночь на 14 марта японцы повторили попытку заградить вы­ход из Порт-Артура. На этот раз они готовились более тщатель­но. Для непосредственного сопровождения четырех брандеров вы­делялось уже три отряда миноносцев. И снова на подходах к внешнему рейду японские корабли были встречены огнем русских береговых батарей и кораблей, торпедными атаками миноносцев. При отражении атаки японских кораблей видную роль сыграли однотипные канонерки «Бобр» и «Отважный», дежурные миноносцы «Сильный» и «Решительный». Именно они первыми открыли огонь, как только береговые прожекторы осветили четыре брандера и шесть миноносцев. Особенно отличился русский миноносец «Сильный» кото­рым командовал лейтенант Евгений Иванович Криницкий.
По словам очевидцев, этот корабль «миною взорвал нос передовому брандеру, который повернул вправо, а за ним последовали два других парохода, так что все три выкинулись правее входа. Четвертый пароход, взорванный торпедой с «Решительного» (лейтенант Травлинский), взял влево и затонул также в стороне от фарватера».
В дальнейшем, войдя в соприкосновение с японскими миноносцами, эскадренный миноносец «Сильный» вел бой с тремя из них. Одним из снарядов на «Сильном» был перебит паропровод, паром обварило насмерть инженер-механика Зверева и семь человек машинной команды. Миноносец потерял скорость и малым ходом дошел до берега у Золотой горы только благодаря героической работе уцелевших машинистов и кочегаров, закрывших паровые клапаны и наложивших бинты на пробитые паровые трубы.
Отражением атаки противника лично руководил вице-адмирал Макаров, прибывший на канонерскую лодку «Бобр» с флагманского корабля «Петропавловск», стоявшего во внутренней гавани.
Около 6 часов утра. 27 марта с наступлением полной воды по сигналу вице-адмирала Макарова эскадра в составе эскадренных броненосцев «Петропавловск» (флаг), «Полтава», «Пересвет», «Победа»; крейсеров «Аскольд», «Баян», «Диана», «Новик»; минных крейсеров «Всадник», «Гайдамак» и 13 эскадренных миноносцев начала выход из внутренней гавани Порт-Артура на внешний рейд.
Этот выход, законченный к 9 часов 30 минут, показал японскому флоту, появившемуся с рассветом перед Порт-Артуром, что вторая закупорочная операция оказалась такой же неудачной, как и первая. После короткой перестрелки между русскими и японскими, крейсерами около 10 часов противник скрылся за горизонтом. Пройдя на юг, русская эскадра по сигналу вице-адмирала Макарова вернулась в Порт-Артур. «Вторая попытка японцев заградить вход в Порт-Артур, - доносил Макаров, - благодаря энергичному отпору морских и сухопутных сил, потерпела такую же неудачу, как и первая, и вход в порт остался совершенно свободным».
Японцы намеревались использовать острова Элиот при высад­ке десанта на Квантунский полуостров как промежуточные пунк­ты сосредоточения войск. Получив об этом сведения, вице-адмирал Макаров решил послать два отряда эскадренных миноносцев для обследования этих островов.
Вечером 30 марта восемь миноносцев («Боевой» (капитан 2 ранга Елисеев, он же начальник 1-го отряда), «Грозовой» (капитан 2 ранга Шельтинг), «Выносливый» (лейтенант Рихтер), «Бесшумный» (лейтенант Максимов), «Сторожевой» (начальник 2-го отряда капитан 2 ранга Бубнов, командир лейтенант Лукин), «Расторопный» (лейтенант Лепко), «Страшный» (капитан 2 ранга Юрасовский) и «Смелый» (лейтенант Бахирев) направились туда, рас­считывая к рассвету следующего дня вернуться в Порт-Артур. Крейсерам «Баян» и «Диана» было предписано находиться в го­товности для оказания им помощи в случае нападения японских кораблей. Ночь была темная и дождливая. Миноносцы при подходе к островам Эллиот закрыли кильватерные огни, результате чего концевые миноносцы 2-го отряда «Страшный» и «Смелый» отстали и потеряли свой отряд.
При дальнейшем движении оба миноносца также разлучились в нашедшем тумане и шли прежним курсом самостоятельно. Из них эскадренный миноносец «Смелый», не найдя отряда, повернул с рассветом в Порт-Артур. Эскадренный миноносец «Страшный» после безуспешных попыток найти свой отряд также решил возвратиться в Порт-Артур.
Около 4 часов 31 марта наблюдатели «Страшного» обнаружили силуэты шести кораблей идущих в том же направлении. Приняв их за русские миноносцы, Юрасовский вступил им в кильватер. В 4 час. 50 мин. на траверзе бухты Сикаку (примерно в 15-18 милях от крепости), в целях опознания командир миноносца приказал сделать позывные, но едва сигнал был поднят, выяснилось, что «Страшный» более получаса идет в кильватере двух японских лег­ких крейсеров и четырех миноносцев. Японцы окружили русский миноносец и открыли по нему огонь. Командир «Страшного» резко отвернул и дал самый полный ход. Начался бой продолжавшийся с 4 час. 50 мин. до 5 час. 30 мин. Вскоре очередным залпом противника Юрасовский был убит. В командование миноносцем вступил лейтенант Е. А. Ма­леев. «Страшный» вел огонь по противнику из всех орудий. В один из приблизившихся японских миноносцев была выпуще­на торпеда, и тот, получив повреждения и сильно накренившись, вышел из боя. Очередной снаряд попал в кормовой торпедный аппарат «Страшного», и торпеда, подготовленная к выстрелу, взорвалась. Миноносец получил большие повреждения, погибли инженер-механик П. М. Дмитриев и много матросов. Все остав­шиеся в живых стали к орудиям и отстреливались до тех пор, пока последнее орудие не вышло из строя. Единственным средством обороны осталась трофейная японская митральеза, из которой до последнего вел огонь лейтенант Е. А. Малеев.
Получив пробоину ниже ватерлинии, миноносец начал погру­жаться. Старший рулевой Владимир Баранович успел сложить документы в мешок и выбросить за борт с балластиной.
Миноносец пошел на дно с гордо поднятым флагом.
Подходивший в это время к Порт-Артуру «Смелый», услышав позади выстрелы, попытался оказать помощь окруженному эскадренному миноносцу «Страшный», но, встреченный огнем всех миноносцев противника, повернувших на него, вынужден был отказаться от этого намерения и полным ходом уйти в Порт-Артур.

Тем временем, согласно полученному приказанию о выходе с рассветом в море для поддержки возвращавшихся миноносцев, командир «Баяна» Вирен в 4 час. 30 мин. утра затребовал портовые буксиры, однако последние прибыли лишь 5 час. 10 мин. Соответственно задержался и выход на внешний рейд, несмотря на заблаговременно разведенные с помощью корабельного парового катера боны. Покинув гавань, крейсер полным ходом направился на SO, где на горизонте виднелась группа миноносцев и слышалась сильная стрельба. По пути, в 5 час. 50 мин., «Баян» повстречал идущий в Артур эскадренный миноносец «Смелый», с которого семафором передали, что «Страшный» окружен японцами и расстреливается ими. Увеличив ход, крейсер, сопровождаемый дежурным эскадренным миноносцем «Сердитый» и присоединившимся «Расторопным», устремился к месту боя. Вскоре его сигнальщики уже различали смутный силуэт «Страшного», сильно парившего и севшего кормой, но всё ещё продолжавшего вести редкую стрельбу по наседавшему со всех сторон противнику.
Намереваясь спасать команду гибнущего корабля, на «Баяне» изготовили к спуску вельбот и шестивесельный ял. Одновременно крейсер сообщил по радио о сближении с неприятелем и с дистанции около 50 кб открыл огонь по японским миноносцам из 8" и 6" орудий. В 6 час. 05 мин. те начали отход полным ходом на зюйд на соединение с главными силами.
К несчастью, помощь запоздала - в 6 час. 15 мин. истерзанный японскими снарядами «Страшный» быстро затонул и теперь лишь облако пара указывало место катастрофы; на него и держал курс «Баян». Тем временем с зюйда показались несколько дымов, а вскоре с правого борта стали видны и силуэты кораблей - ими оказались броненосные крейсера «Асама», «Токива» в сопровождении 3-го боевого отряда - легких крейсеров «Касаги», «Такасаго», «Читосе» и «Иосино». Японская колонна быстро двигалась на пересечку курса и, сблизившись до 43 кб, открыла интенсивный огонь по «Баяну» изо всех крупных и средних орудий. Вырвавшиеся вперед вслед за японскими миноносцами «Сердитый» и «Расторопный» были отозваны Р.Н. Виреном сигналом «Возвратиться из погони», однако их командиры расценили его как приказание на общий отход и полным ходом пошли в Порт-Артур. «Баян», командир которого рассчитывал на помощь своих миноносцев для спасения уцелевших со «Страшного», остался в одиночестве.
В 6 час. 30 мин. крейсер был уже в точке его гибели, где под огнем противника спустили ял-шестерку и вельбот, немедля направившиеся к державшимся на воде морякам. Из воды удалось подобрать четырех человек, после чего шлюпки, заливаемые всплесками японских снарядов, двинулись назад к крейсеру, со среза которого на борт подняли еще одного матроса. Тем временем японские крейсера быстро шли на сближение, демонстрируя, по мнению Р.Н. Вирена, намерение взять «Баян» в кольцо. Соотношение сил было далеко не в пользу русских - одни лишь «Асама» и «Токива» почти в четыре раза превосходили наш корабль по огневой мощи. Опасаясь за судьбу крейсера, Р.Н. Вирен приказал немедленно прекратить спасение людей со «Страшного» и поднять шлюпки на борт (хотя, по словам очевидцев, в воде на большом удалении находилось еще двое или трое моряков, державшихся на обломках шлюпок или койках). После этого «Баян», ведя огонь, полным ходом пошел в Порт-Артур, где уже вытягивались на внешний рейд броненосцы и крейсера эскадры.
Из экипажа «Страшного» погибли - командир, 3 офицера и 53 матроса.

Трагическая гибель вице-адмирала
С. О. Макарова,
гибель броненосца «Петропавловск»
На поддержку «Баяна», не ожидая выхода всех кораблей, С. О. Макаров в 7 часов повел эскадренные броненосцы «Петропавловск», «Полтаву» и четыре крейсера («Баян», «Аскольд», «Диана» и «Новик») к месту гибели «Страшного». В ходе перестрелки с неприятельскими крейсерами последние стали быстро отходить на восток, где показались главные силы японского флота. Русский же отряд повернул к Порт-Артуру, чтобы соединиться с остальными кораблями эскадры («Победа», «Пересвет» и «Севастополь»).
Объединив все силы, Макаров вновь повел эскадру на восток, чтобы под прикрытием береговой артиллерии вступить в бой с японским флотом. Построившись в кильватерную колонну, русские корабли следовали в двух милях от берега. Активные действия адмирала Макарова срывали все попытки японцев закупорить вход в гавань Порт-Артура с помощью брандеров и обстреливать внутренний рейд перекидным огнем со своих броненосцев. Поэтому адмирал Того решил пойти на хитрость. Суть задуманной им операции сводилась к следующему: скрытно поставить поперек выхода из гавани минное заграждение, а затем выманить русскую эскадру в море своими крейсерами. Зная решительность своего оппонента, Того был уверен, что Макаров обязательно пустится в погоню за отрядом-«приманкой» и в результате либо попадет на минное поле, либо будет наведен на главные силы японцев вдали от базы.
Минную постановку можно было провести ночью с миноносцев или истребителей. Но, во-первых, они не могли принимать достаточно мин, а во-вторых, при таком грузе на палубе встреча ночью с регулярно выходившими в море русскими миноносцами не сулила японцам ничего хорошего. Поэтому Того решил использовать небольшой транспорт «Корю-Мару», наскоро приспособленный для минных постановок. В охранение ему выделялись 2-й, 4-й и 5-й отряды истребителей и 14-й отряд миноносцев, а в прикрытие, которое затем должно было сыграть роль отряда - «при-манки», были назначены крейсера 3-го боевого отряда «Читосе», «Касаги», «Такасаго» и два броненосных крейсера 2-го боевого отряда, «Асама» и «Токива». На переходе к Порт-Артуру эти силы были обнаружены пароходом «Раймун» английской компании «Тайме». Но японцы, зная о более чем сдержанном отношении англичан к русским, не стали его задерживать.
Минную постановку провели успешно. Суетившиеся между «Корю-Мару» и русскими сторожевыми постами японские миноносцы отвлекали на себя внимание, а истребители были готовы к отражению возможных атак русских кораблей. О перемещениях неизвестных миноносцев по внешнему рейду доложили адмиралу Макарову, но тот, приняв их за свои, посланные в ночной поиск, никаких мер по тралению подозрительного района не принял.
Во время первого выхода устремившись в погоню за противником, русские корабли благополучно миновали минное поле. К сожалению, теперь курс был взят прямо на мины.
В 9 часов 43 минуты под шедшим головным «Петропавловск», который находился в 2 милях от маяка на полуострове Тигровый Хвост, взорвалась одна из мин выставленных предыдущей ночью японцами. Взрыв с правого борта пришелся как раз в район носового 12-дюймового погреба, где были сосредоточены артиллерийские и минные погреба. Боезапас сдетонировал. Силой взрыва были сорваны и сброшены за борт носовая 305-миллиметровая орудийная башня, дымовые трубы и кожуха. Обрушившаяся фок-мачта разворотила командирский и ходовой мостики. Через минуту броненосец погрузился в воду носовой частью. Прошло еще пол минуты, и последовал взрыв котлов, после которого «Петропавловск», разломившись на две части, ушел под воду. Вместе с кораблем погибли вице-адмирал С.О. Макаров, начальник его штаба контр-адмирал М.П. Молас, известный русский художник-баталист В.В.Верещагин, 27 офицеров и 652 прочих чина. Спасти удалось всего 7 офицеров - среди них командира корабля Н.М.Яковлева (впоследствии начальник Главного морского штаба, а затем член Адмиралтейств-совета), Великого князя Кирилла Владимировича (возглавлявшего военно-морской отдел штаба Макарова) и 73 других члена экипажа .
Порт-Артурская газета «Новый край» привела следующие подробности гибели «Петропавловска»: «Когда наша эскадра подошла к Артуру и начала строиться в боевой порядок, броненосец «Петропавловск» наткнулся на группу мин, разбросанных неприятелем. По другой версии, в него была выпущена мина Уайтхеда из подводной лодки (Весной 1904 года ни одна из воюющих сторон еще не имела на вооружении этого нового изобретения - подводных лодок, однако слухи об их появлении будоражили воображение как русских, так и японских моряков прим. Автора ). По словам спасшихся гг. офицеров и матросов, устанавливаются отдельные эпизоды гибели этой плавучей крепости. Справа, у носа «Петропавловска», показался огромный столб воды. Люди, стоявшие у кормовой башни 12-дюймовых орудий, бросились на другой борт, но не успели отбежать нескольких шагов - как раздается второй страшный взрыв, поднимается огромный столб желтовато-бурого дыма и вся стальная громада была объята пламенем; палуба «Петропавловска» моментально приняла вертикальное положение, корма поднялась кверху; винты беспомощно завертелись в воздухе, носовая часть быстро погружалась. Кто мог, бросился спасаться, последние мгновения «Петропавловска» настали, гигант погибал в виду крепости, на глазах всей эскадры. Дул сильный норд-вест, люди беспомощно боролись со стихией воды, а на быстро погружавшемся броненосце продолжались взрывы - предполагают, что детонировал пироксилин в бомбовых и минных погребах. При первом взрыве покойный командующий флотом вице-адмирал Макаров, стоявший на командном мостике, подброшенный страшной силой взрыва, очевидно смертельно раненный, упал вниз. Великий князь Кирилл Владимирович, выброшенный напором воздуха в море, на лету получил два удара в голову, а когда очутился на поверхности воды, получил еще чем-то удар и, обессиленный, едва выгребал. Это были все мгновения. С приближавшихся миноносцев, со спешивших на помощь вельботов, с батарей фортов, с судов эскадры - отовсюду видели, как люди бросались в воду и погибали. Спасавшиеся со страшными усилиями выгребали в высоко вздымавшихся высоких волнах, а образовавшийся водоворот тянул их назад, в глубину 18 сажен, в морскую бездну, куда быстро погружался «Петропавловск». Слышались голоса более сильных, спрашивали: где командующий, видели его пальто, но командующего не было - адмирал Макаров погиб. Подошедший миноносец «Бесшумный» подобрал окоченевшего от холода великого князя. Через минуты с момента взрыва от «Петропавловска» остались лишь мутное пятно на воде да масса обломков, на которых в ледяной воде морского прибоя боролись люди между жизнью и смертью». Свидетелям казалось, что даже после ухода броненосца в воду море все еще выбрасывало языки пламени. Тщательные поиски на месте гибели «Петропавловска» закончились лишь тем, что с торпедного крейсера «Гайдамак» был найден плащ Макарова, сам же вице-адмирал, по утверждению спасшегося сигнальщика, погиб уже в момент взрыва мины. Вместе с ним погиб и Василий Верещагин».
Всего 36 дней командовал флотом вице-адмирал Макаров, но и за этот короткий срок он сумел многое сделать для повышения боеспособности кораблей, усиления обороны крепости, срыва намерений и планов противника.
Беды этого злосчастного дня на этом не кончились. Вступивший в командование эскадрой контр-адмирал Ухтомский, отойдя от берега из района, опасного от мин, решил возвращаться в Порт-Артур. При перестроении в 10 часов 10 минут эскадренный броненосец «Победа» также наткнулся на мину, взорвавшуюся в отделении правых носовых угольных ям и причинившую пробоину в 7 метров длины и 5 метров ширины. Приняв около 550 тонн воды, броненосец с креном в 6° на правый борт остался наплаву и под своими машинами дошел до внешнего рейда, откуда на буксире портовых катеров был отведен в Восточный бассейн для ремонта. На эскадре, под страшным впечатлением неожиданных и непонятных взрывов, возникла паника, которая еще усилилась благодаря мелькнувшему у всех предположению, что наши броненосцы подверглись нападению подводных лодок. Все орудия, словно по команде, направились в воду вокруг судов, и поднялась отчаянная стрельба по невидимому врагу. Всю эту картину всеобщей растерянности и паники ясно видела японская эскадра, которая находилась в это время перед нашей крепостью, но огня почему-то не открывала. Это было крупным промахом со стороны японцев, так как, воспользуйся благоприятным моментом, они могли бы причинить нашей эскадре неисчислимые потери и достигнуть крупного успеха.
2 апреля прибыл в Порт-Артур адмирал Е.И.Алексеев, который по высочайшему повелению принял на себя командование флотом, подняв флаг на эскадренном броненосце «Севастополь». Флагманским кораблем контр-адмирала П.П.Ухтомского стала поврежденная «Победа» (!).
Вовсе не собираясь выводить флот в море, Алексеев тем не менее хотел «командовать» им из-под флага на боевом корабле. «Это только для видимости! Этот в бой не пойдет!» - передавал В.И. Семенов открыто высказывавшееся тогда мнение флотской молодежи. Явление нового «командующего» принесло с собой начавший быстро восстанавливаться дух придворного угодничества и чиновно-бездушного формализма.
В целях ли охраны высочайшего слуха от беспокоящей стрельбы или из примитивного желания сломать всё, что успел сделать на эскадре С.О.Макаров, учебные стрельбы на кораблях почти прекратились, а вскоре, в связи с передачей орудий с их комендорами на сухопутный фронт, их уже и не было возможности проводить. Началась дисквалификация флота.

Третья закупорочная операция японцев
Третью, самую настойчивую, попытку заградить выход из Порт-Артура японцы предприняли в ночь на 20 апреля 1904 г. Предварительно офицеров, назначенных на брандеры, в ночь на 15 апреля специально вывезли на миноносцах для ознакомления с районом действий. Японцы знали не только места затопленных на внешнем рейде пароходов, места боновых заграждений и ба­тарей, но н опознавательные сигналы, установленные приказом по русской эскадре на 19 апреля. Чтобы ввести в заблуждение защитников Порт-Артура, брандеры снабдили конусами, а задние трубы миноносцев выкрасили в белый цвет в точном соответствии с требованиями секретного приказа командующего русской эс­кадрой.
Около 1 часа 20 апреля сигнальщик станции Золотой горы за­метил сначала один, а вскоре еще четыре японских миноносца, шедших к Порт-Артуру. Береговые батареи и корабли охраны от­крыли огонь. Один миноносец сильно запарил и исчез из виду.
Через полчаса к рейду стали один за другим подходить восемь брандеров. Они довольно точно держали курс на узкую часть входа, освещаемую прожекторами японских миноносцев.
«Внезапно показался под лучом прожектора, словно белый призрак, громадный неприятельский брандер, - писал очевидец, - На него посыпались жестокие удары с наших батарей и судов. Через минуту он как-то странно откинулся назад кормою, поднял высоко нос и расстрелянный огнем батарей, а также пушками «Гиляка», «Отважного» и «Бобра», медленно погрузился в воду. Брандеры разделились. Два из них направлялись с юга, пять с севера. Два, шедшие в центре, еще вдали от берегов попали на мины и взорвались. Все береговые батареи были в огне. Четвертый брандер затонул, пробитый насквозь. Пятый и шестой брандеры подвинулись ближе и были истреблены эффектным, гибельным, непобедимым огнем пулеметов с обоих берегов. Брандеры ушли в воду. Через три минуты оставались только концы их труб да тонкие мачты. Седьмой брандер затонул дальше к югу под изрешетившими его снарядами. Восьмой брандер, освещенный лучом прожектора, шел, вырастая величавой громадой навстречу нашим орудиям. Этот брандер своей громадностью был опаснее всех, но экипаж его, ослепленный светом прожекторов, взял неверное направление, и брандер выкинулся на отмель».
Таким образом, все попытки японского флота закупорить вы­ход с внутреннего Порт-Артурского рейда были сорваны актив­ным противодействием русских моряков.

Дальнейшая судьба этого миноносца сложилась следующим образом, новый командир миноносца (за полгода по рвзным причинам на нем сменилось пять командиров) лейтенант М.С. Рощаковский 28 июля был послан адмиралом Витгефтом на прорыв из крепости с важным донесением. Выполнив задание, Рощаковский, не надеясь на машину миноносца, но положившись на нейтральных китайцев, разоружил миноносец в Чифу. Китайским морским властям были сданы затворы от орудий, торпедных аппаратов и ружей, а также некоторые части машин. В ночь на 30 июля в Чифу пришли два японских миноносца, которые ни в грош не ставили китайский нейтралитет. Около 3 часов к «Решительному» подошла японская шлюпка с вооруженными матросами. Японский офицер потребовал, чтобы миноносец или вышел в море для боя или сдался. Несмотря на объяснение Рощаковского, что миноносец разоружен, японец продолжал требовать сдачи в плен. Видя намерение противника захватить беззащитный миноносец, командир приказал приготовить его к взрыву; в это время по команде японского офицера на миноносец ворвались матросы, а к борту стали подходить японские шлюпки. На попытку японцев поднять свой флагу Рощаковский бросился на японского офицера и в борьбе свалился с ним за борт. На палубе завязалась рукопашная схватка, во время которой на миноносце произошло два взрыва в результате которых погибло 15 японцев, «Решительный» осел носом, но остался на воде. Вскоре он был на буксире уведен из «нейтрального» китайского порта (В том же порту в 4 ноября был затоплен «Расторопный» японцы, узнав о прорыве миноносца, сосредоточили перед входом в Чифу 2 крейсера и несколько миноносцев, что лишило лейтенанта Плена надежды на возможность возвращения в Порт-Артур. Вместе с тем от консула были получены сведения, что японцы намерены захватить миноносец, подобно тому как был захвачен миноносец «Решительный». Поэтому, не имея шансов сохранить миноносец от противника, лейтенант Плен решил его взорвать, что и было выполнено около 19 часов 16 ноября. Команда была переведена на берег, а затем на китайском крейсере доставлена в Шанхай). Но миноносц «Решительный», сам «отомстил за себя». Переименованный японцами в «Акацуки 2», а позже в «Ямахико», корабль в составе 1-го отряда истребителей Соединенного Флота участвовал в Цусимском сражении. Во время ночной минной атаки «Акацуки 2» оказался на пути миноносца № 69, который сильно ударил его в корму, свернул себе форштевень и вскоре пошел ко дну под крики «банзай» покинувшей его команды. Сам «Акацуки»-«Решительный» с двумя затопленными отсеками остался на плаву, став, таким образом, единственным из «наших» миноносцев, потопивших миноносец противника.

В 1912 г. японское правительство заключило с одной из фирм, специализирующихся на судоподъемных работах, контракт на обследование «Петропавловска». Водолазы нашли носовую часть корабля лежащей на 36-метровой глубине почти на ровном киле, а кормовую - перевернутой кверху днищем. Рядом были обнаружены останки шести русских моряков в полной форме (в одном по сохранившимся документам опознали М.П.Моласа).
Погибших похоронили 24.06.1913 г. на военном кладбище в Порт-Артуре со всеми воинскими почестями.

История падения Ту-104 на аэродроме Пушкин долгое время была покрыта завесой тайны: в разбившемся на 8-й секунде полета лайнере находилось практически все командование Тихоокенского флота (ТОФ) Советского Союза. Официальное сообщение о гибели своих мужей вдовы получили лишь в 1997 году. Впрочем, еще в 1983-м на Серафимовском кладбище в Ленинграде, где было похоронено большинство погибших, по личному распоряжению главкома ВМФ СССР Сергея Горшкова был воздвигнут мемориал. Памятная надпись со словами «Погибшим при исполнении служебных обязанностей 7.02.1981 года» появилась на нем в 2000 году.

Тогда, 37 лет назад, на базе Военно-морской академии в Ленинграде проводились оперативный сбор высшего командного состава всех флотов и командно-штабные учения без привлечения реальных сил. Образно говоря, адмиралы «воевали» на картах, а скорее всего, обсуждали вопросы мировой геополитики на морях и океанах. Тогда только закончилась Китайско-вьетнамская война, в которой Советский Союз помогал Вьетнаму, осуществляя поставки вооружений морским путем. Второй год шла военная операция в Афганистане, и американские авианосцы с морскими пехотинцами на борту кружили по Тихому и Индийскому океанам в готовности высадить десант. ТОФ в тот момент был, как говорится, на острие атаки. К слову, именно командование тихоокеанцев по итогам тех учений было признано лучшим.

Седьмого февраля, после завершения сборов, высшее руководство флотов разлеталось по домам - Ту-104 с бортовым номером 42332 предстояло лететь дольше всех, через Хабаровск во Владивосток. Но именно полет этого рейса оказался самым коротким: через несколько секунд после взлета самолет рухнул буквально в нескольких десятках метров от взлетно-посадочной полосы. Версий катастрофы было много, рассматривался и вариант диверсии - обезглавить командование Тихоокеанского флота мечтали многие наши недоброжелатели. Грешили и на непогоду: в Пушкине тогда были сложные метеоусловия, и шел обильный снегопад.

«Диверсия как таковая в тот момент была практически исключена, - считает военный историк из Санкт-Петербурга Александр Зимовский. - Представьте, военный аэродром, охраной которого занимался отдельный батальон, плюс особисты из контрразведки, которые весь обслуживающий персонал рассмотрели едва ли не под микроскопом. Тогда еще не было и фактора исламского фундаментализма, и солдатик-таджик или представитель другой среднеазиатской республики с удовольствием ел свинину и не помышлял о джихаде. Версия иностранных спецслужб если и рассматривалась, то только теоретически: пронести взрывчатку на борт самолета на охраняемом объекте было практически невозможно. Там были только свои, и если посмотреть список погибших, то никого подозрительного в нем нет. Вероятнее всего, причиной крушения стал так называемый перегруз: на борту находились тяжелые рулоны бумаги для типографии флотской газеты, которые решили переправить с оказией во Владивосток. При взлете они сместились в хвостовую часть самолета, в результате чего он потерял устойчивость и рухнул на землю, потеряв высоту».

Среди погибших в том трагическом рейсе - 16 адмиралов и генералов. Командующий 4-й флотилией подводных лодок ТОФ вице-адмирал Виктор Белашев, командующий ВВС ТОФ генерал-лейтенант Георгий Павлов, начальник разведки ТОФ контр-адмирал Геннадий Леонов. Этом списке есть и Виктор Дворский - старший матрос, чертежник штаба ТОФ - всем была уготована одна судьба, невзирая на чины и звания.
Экипаж борта 42332 был подобран из лучших авиационных специалистов. Командир, подполковник Анатолий Инюшин, являлся командиром отряда управления 25-й авиационной дивизии ВВС ТОФ. Каждый из них был высококлассным специалистом в своем деле с большим опытом летной работы. При расследовании этой катастрофы на экипаж грешить никто не стал - повода не было.

«Трагедия 1981 года, бесспорно, обезглавила тогда командование ТОФ, в том числе и крупных соединений надводных и подводных сил флота, но управляемость не была потеряна, - говорит Александр Зимовский. - Уже в феврале к исполнению обязанностей командующего приступил адмирал Владимир Сидоров. Впоследствии ТОФ возглавляли выдающиеся военачальники - адмиралы Геннадий Хватов, Георгий Гуринов, Игорь Хмельнов, Владимир Куроедов, ставший в последствии главкомом ВМФ, ряд других адмиралов, заканчивая нынешним командующим адмиралом Сергеем Авакянцем. Не были нарушены и традиции высокой боеготовности Тихоокеанского флота, чьи корабли бороздят моря и океаны по всему миру. Достаточно вспомнить легендарное имя крейсера "Варяг" - ныне это имя носит ракетный крейсер проекта 1164 "Атлант", который наравне с другими кораблями является гордостью ТОФ. Остались только горечь утрат и память о погибших в той катастрофе».

В память о погибших флотских военачальниках вчера, 7 февраля, состоялась уже традиционная панихида в Николо-Богоявленском кафедральном соборе Санкт-Петербурга, где висит мемориальная доска с их именами. Вспоминали погибших и во Владивостоке, где в прошлом году был открыт памятник в честь командования ТОФ, и во всех городах России, где они родились. А 18 февраля у мемориала тихоокеанцам на Серафимовском кладбище после окончания сборов руководящего состава ВМФ РФ состоится церемония отдания воинских почестей погибшим в авиакатастрофе.

В феврале 1981 года в окрестностях города Пушкин Ленинградской области произошла страшная авиакатастрофа: разбился следовавший рейсом в Хабаровск и Владивосток самолет Ту-104, на борту которого находилось высшее командование Тихоокеанского флота во главе с адмиралом Эмилем Спиридоновым. Что стало причиной трагедии?

Роковой сбор

В те февральские дни 1981 года в Ленинграде собрался командный состав всех флотов страны, включая Тихоокеанский (ТОФ). Перед флотоводцами стояла цель провести командно-штабные учения.

Мероприятия длились около недели, итоги подвели 7 февраля. Лучшим стало командование Тихоокеанского флота. В тот же день моряки засобирались обратно на Дальний Восток.

В 16:02, в условиях снегопада, Ту-104 с адмиралами на борту вышел на взлетно-посадочную полосу, начал набирать высоту и оторвался от земли. Спустя восемь секунд, самолет достиг высоты 50 метров, затем машина резко накренилась вниз и ударилась о землю. Последнее, что смогли разобрать во время расшифровки черных ящиков, был истошный крик штурмана: «Куда!».

Последовавший после падения взрыв не оставил ни единого шанса выжить шести членам экипажа и 44 высокопоставленным пассажирам. Среди них были командующий Тихоокеанским флотом адмирал Эмиль Спиридонов, глава политического управления ТОФ вице-адмирал Владимир Сабанеев, командующие флотилиями, начальник штаба, командующий морской авиацией и другие высшие офицерские чины. Погибли 16 адмиралов и генералов, а также капитаны первого, второго и третьего рангов.

Рядом с местом катастрофы спасатели обнаружили единственного выжившего после падения – старшего лейтенанта Валентина Зубарева. Однако офицер скончался по дороге в больницу.

Обезглавленный флот

После катастрофы Тихоокеанский флот СССР по сути оказался без руководства, что грозило параличом управляемости и координации столь огромной структуры и, как следствие, резким снижением уровня боеспособности. Высшее военное руководство страны привело соединения флота в повышенную боевую готовность и лихорадочно назначило на освободившиеся должности офицеров рангом ниже.

Расследование катастрофы курировал лично министр обороны СССР маршал Дмитрий Устинов. С самого начала следствия созданная госкомиссия рассматривала вариант диверсии возможного противника. Также возникло предположение, что случившееся – террористический акт, который мог организовать одиночка.

Вариант диверсии рассматривался особенно тщательно. Тому способствовала непростая внешнеполитическая обстановка: пару лет назад завершилась Китайско-вьетнамская война. Не последнюю роль в поражении Пекина сыграл Тихоокеанский флот, который поставлял помощь вьетнацам.

Не снижался уровень напряженности и в отношениях с США. К тому моменту СССР уже вел войну в Афганистане. Тогда в Вашингтоне рассматривали возможность доставки подразделений морской пехоты в районы Индийского моря с последующим броском в Афганистан. Помешать таким планам мог только ТОФ.

Трагическая халатность

Но версия внешнего вмешательства быстро отпала, когда выяснились реальные обстоятельства рокового полета. Незадолго до катастрофы командир экипажа Ту-104 подполковник Анатолий Инюшин обращался в политотдел Тихоокеанского флота с просьбой обратить внимание на нарушения, которые совершает высший офицерский состав ТОФ. Однако настойчивые просьбы летчика были прогнорированы.

В итоге, выяснили следователи, готовящийся к взлету самолет оказался под завязку набит дефицитными товарами, бытовой техникой, тяжелыми рулонами бумаги и даже массивными сейфами с секретными документами. По мнению комиссии по расследованию, при разбеге самолета незакрепленный груз сместился в хвост машины, что и привело к потере ее устойчивости в воздухе и падению на землю.

В пользу этой версии говорят показания одного из очевидцев. По его словам, хвост самолета резко ушел вниз, сама машина приняла в воздухе форму «креста» а затем в вертикальном положении рухнула на землю.

Погибших флотоводцев похоронили на Серафимовском кладбище в Ленинграде. В последний пусть адмиралов провожал весь город на Неве.

Я хорошо помню эту трагедию. В то время я служил на Северном флоте (я в этом блоге как-то писал об этом...). Все в видеоролике сказано правду. Не согласен я только с тем, что все это было тайной.

Возможно в прессе и не все факты расследования освещались в полном объеме... да и нужно ли это было людям, далеким от авиации и флота?... Думаю, что нет...

Мы, военные, были оповещены о катастрофе немедленно. Во-первых, все, действительно, в первый момент подумали, что началась война... погиб практически весь командный состав одного из мощнейших в мире, на то время, Тихоокеанского флота... невольно такие мысли закрадывались...

Ход расследования, особенно выводы комиссии, нам тоже практически online доводились. Конечно, все это было под грифом "секретно", но тем не менее тайной не было... и никто никому не врал... Выводы комиссии по расследованию авиакатастрофы были именно такие, как сказано в этом видеоролике...

Конечно, переживали все мы... такая трагедия могла случиться с каждым из нас... да и погибших, их семьи было жаль...

А дело было так...

Самолет Ту-104 командующего Тихоокеанским флотом Советского Союза адмирала Эмиля Спиридонова возвращался со штабных учений, в которых принимало участие руководство всех флотов Советского Союза, и вез с собой секретнейшие документы, морские карты и прочую документацию. Помимо самого Спиридонова на борту были еще 49 человек.

Среди них 16 адмиралов. (Для сравнения — в ходе боев Второй мировой войны советский флот потерял четырех адмиралов. А тут сразу, в один страшный миг — 16!)

Мгновенно созданная государственная комиссия перебирала все версии. Думали: «А что если самолет взорван? Что если потенциальный противник специально обезглавил Тихоокеанский флот? Что если это начало войны?..» Возникло и предположение, что террористический акт мог организовать какой-то одиночка.

Так что же на самом деле произошло на борту военного самолета? Почему погибло командование Флота? В фильме принимают участие случайно не попавшие на тот злополучный рейс члены высшего командования Тихоокеанского флота, родственники погибших, очевидцы трагедии.

События перед авиакатастрофой

В феврале 1981 года в Ленинградской военно-морской академии был назначен оперативный сбор высшего командного состава всех флотов СССР. Во главе сбора стоял лично командующий ВМФ СССР Сергей Горшков. Целью сбора являлось проведение командно-штабных учений без задействования реальных сил.

В числе прилетевших 30 января 1981 года на военный аэродром в городе Пушкин офицеров флота был и весь высший командный состав Тихоокеанского флота СССР, прилетевший на самолёте Ту-104 из Владивостока. В течение недели проходили учения, затем, 7 февраля, были подведены итоги, по которым руководство Тихоокеанского флота СССР было признано лучшим. Руководство ТОФа начало собираться домой. Утром 7 февраля 1981 года домой отправилось и руководство Северного флота СССР. В числе пассажиров этого самолёта в Североморск вылетел и начальник штаба Тихоокеанского флота, которому было разрешено навестить своих родственников, живших в Североморске. Чудом избежал гибели и командующий Камчатской военно-морской флотилией, который вылетел рейсом «Аэрофлота».

Авиакатастрофа

В 16 часов 7 февраля 1981 года самолёт Тихоокеанского флота вышел на исполнительный старт. При выполнении взлёта Ту-104 отделился от ВПП с большим углом атаки. Поднявшись на высоту 45—50 метров, самолёт с интенсивно нарастающим креном свалился на правое крыло, ударился о землю и взорвался. Неподалеку от места катастрофы в снегу был обнаружен старший лейтенант техник Зубарев , случайно оказавшийся в кабине самолета, и которого от удара выкинуло через носовой фонарь. По дороге в больницу он скончался. Остальные находившиеся на борту люди погибли во время взрыва.

Список погибших

Экипаж

Инюшин Анатолий Иванович. Командир отряда управления авиационной дивизии ВВС ТОФ, подполковник авиации.

Послыхалин Владимир Александрович. Помощник командира корабля — правый лётчик ВВС ТОФ, старший лейтенант.

Субботин Виталий Алексеевич. Штурман авиационного отряда ВВС ТОФ, майор.

Рупасов Михаил Николаевич. Начальник технико-эксплуатационной части отряда авиационного полка ВВС ТОФ, капитан.

Барсов Анатолий Владимирович. Техник группы обслуживания РТО ВВС ТОФ, старший лейтенант.

Вахтеев Анатолий Иванович. Командир огневых установок авиаполка ВВС ТОФ, прапорщик.

Пассажиры

Спиридонов Эмиль Николаевич. Командующий Тихоокеанским флотом, адмирал.
Белашев Виктор Григорьевич. Командующий 4-й флотилией подводных лодок ТОФ, вице-адмирал.
Павлов Георгий Васильевич. Командующий ВВС ТОФ, генерал-лейтенант авиации.
Сабанеев , Владимир Дмитриевич. Член Военного совета — начальник политического управления ТОФ, вице-адмирал.
Тихонов Василий Федорович. Командующий Приморской флотилией разнородных сил ТОФ, вице-адмирал.
Данилко Степан Георгиевич. Начальник штаба — первый заместитель командующего ВВС ТОФ, генерал-майор авиации.
Коновалов Владимир Харитонович. Начальник 3 управления ВМФ войск Дальнего Востока, контр-адмирал.
Корбан Владимир Яковлевич. Заместитель командующего по боевой подготовке — начальник управления боевой подготовки ТОФ, контр-адмирал.
Леонов Геннадий Федорович. Начальник разведки ТОФ, контр-адмирал.
Махлай Виктор Петрович. Командир эскадры подводных лодок ТОФ, контр-адмирал.
Митрофанов Феликс Александрович. Начальник оперативного управления — заместитель начальника штаба ТОФ, контр-адмирал.
Николаев Виктор Антонович. Член Военного совета — начальник политотдела Сахалинской флотилии ТОФ, контр-адмирал.
Пирожков Рэмир Иванович. Начальник штаба — заместитель командующего 4-й флотилии подводных лодок ТОФ, контр-адмирал.
Постников Василий Сергеевич. Член Военного совета — начальник политотдела Приморской флотилии разнородных сил ТОФ, контр-адмирал.
Рыков Владимир Васильевич. Член Военного совета — начальник политотдела ВВС ТОФ, генерал-майор авиации.
Чулков Джемс Константинович. Командир 10-й ОПЭСК ТОФ, контр-адмирал.
Асеев Владислав Петрович. Капитан 1 ранга.
Бережной Виктор Карпович. Начальник политотдела 10-й ОПЭСК ТОФ, капитан 1 ранга.
Волк Саул Григорьевич. Начальник отдела оперативного управления штаба ТОФ, капитан 1 ранга.
Граф Евгений Григорьевич. Заместитель начальника отдела оперативного управления штаба ТОФ, капитан 1 ранга.
Лобачев Юрий Григорьевич. Заместитель начальника отдела штаба тыла ТОФ, капитан 1 ранга.
Морозов Владислав Игнатьевич. Начальник отдела противолодочных сил штаба ТОФ, капитан 1 ранга.
Пивоев Владимир Ильич. Член Военного Совета — начальник политотдела 4-й флотилии подводных лодок ТОФ, капитан 1 ранга.
Погосов Борис Погосович. Начальник информационного центра разведки ТОФ, капитан 1ранга.
Прокопчик Анатолий Васильевич. Начальник штаба — первый заместитель командующего Приморской флотилии разнородных сил ТОФ, капитан 1 ранга.
Туробов Юрий Николаевич. Начальник штаба — заместитель командира 8-й ОПЭСК ВМФ, капитан 1 ранга.
Цыганков Владимир Дмитриевич. Старший офицер отдела оперативного управления штаба ТОФ, капитан 1 ранга.
Чеканский Казимир Владиславович. Начальник стоматологического отделения Военно-морского госпиталя — главный стоматолог ТОФ, полковник медицинской службы.
Делибатаньян Артур Арович. Заместитель главного штурмана ВВС ТОФ, подполковник авиации.
Подгаецкий Георгий Васильевич. Старший офицер отдела ПВО штаба ТОФ, капитан 2 ранга.
Сорокатюк Владимир Дмитриевич. Начальник оперативного отдела — заместитель начальника штаба ВВС ТОФ, подполковник.
Бабкин Анатолий Иванович. Старший офицер штаба тыла ТОФ, капитан 3 ранга.
Науменко Сергей Иванович. Военный лётчик-истребитель из Новосибирска, капитан.
Акентьев Александр Николаевич. Военный лётчик-истребитель из Новосибирска, старший лейтенант.
Зубарев Валентин Иосифович. Старший техник группы регламентных работ и ремонта радиотехнической аппаратуры 570 авиаполка 143 мрад ВВС ТОФ из Советской Гавани, старший лейтенант.
Шевченко Геннадий Геннадьевич. Адъютант командующего ТОФ, старший лейтенант.
Амельченко Борис Иванович. Порученец члена Военного совета — начальника политуправления ТОФ, мичман.
Дворский Виктор Степанович. Чертёжник штаба ТОФ, старший матрос.
Ломакина Тамара Васильевна. Жена первого секретаря Приморского крайкома КПСС Ломакина В. П.
Спиридонова Валентина Павловна. Жена командующего ТОФ адмирала Спиридонова Э. Н.
Левкович Анна А. Машинистка оперативного управления штаба ТОФ.
Морева Екатерина Александровна. Дочь начальника связи ТОФ А. Морева.
Макаренко Б. Н. Сын начальника снабжения Приморского крайисполкома Н. Макаренко.
Макаренко Е. Н. Жена Макаренко Б. Н.